Озеро, к которому мы так стремились, почти полностью высохло, оставив после себя многометровый слой грязи под тонким слоем воды и карачам, не желающих покидать свои земли. Их можно ловить, буквально, руками. Если, конечно, не утонешь весь в иле.
Лезть в эту жижу мне не хотелось, тем более, что карачам полно и в ручье.
«Карачама» на языке кечуа или «ипу» на языке местных индейцев – название панцирных сомов рода птеригоплихт – обычных обитателей наших домашних аквариумов. Вот только в природе они малость побольше и разнообразие побогаче.
И если большие сомы ловятся достаточно редко, то ипу – обычная еда для индейца. Прямо как для нас – кусок хлеба. Карачаме шмякают сверху мачете, перед боковыми плавниками, но так, чтобы голову не срубить напрочь. Ловким движением пальца вынимаются внутренности, и тушка кидается в воду. Целиком – чистить его бесполезно. Панцирь сваренной рыбы снимается так же как и у рака. Мясо – само объедение и, почему-то, с креветочным привкусом.
Однако, привычные нам птеригоплихты живут только в мелких речушках, впадающих в Амазонку и Укаяли. В крупных реках живут «звери» побольше. И пострашнее. И руками их уже не поймаешь. Таких ловят сеткой-тралом, спускаемым с двух лодок на параллельном курсе. Так нам повезло увидеть карачама-маму – редкую рыбу в местных сетях. Может потому она и живет 200 лет, как утверждают индейцы.
Это просто карачамы.
А это — их норы, где они выводят потомство и просто отсиживаются.
Карачама-мама. Вид сверху. Взять руками эту животину просто не за что — везде сплошные колючки.
Длина рыбы — 67 сантиметров.
Карачама-мама. Вид снизу.
Карачама-мама. Вид сильно поближе.
