— Наверно тебе надоел этот вопрос, но я, все же, спрошу: «Довелось видеть тебе анаконду?»
Гилбер улыбнулся: «Не надоел. Потому что все спрашивают, увидят ли они анаконду. Они, а не я».
— Просто я понимаю, что шансы мои нулевые. Надо здесь жить, чтобы увидеть.
— Мы зовем ее «боа». Их почти не осталось. Редко, редко когда кто-то видит. Да и сейчас они мельче. Свою первую встречу я никогда не забуду. Отец взял меня на охоту. На кабана. Два дня мы ходили по джунглям и уже собрались возвращаться пустыми – кабаны очень хитры, их сложно застукать врасплох. Я плелся сзади – мне было немного обидно за то, что придем без добычи. И вдруг услышал визг кабана. Он орал так, будто его режут вживую. Мы побежали на крик, стараясь не сильно шуметь. Но кабан все орал и ему явно было совсем не до нас. Я выскочил первым и увидел его… половину. Торчит, как будто в зеленом мешке – зажат здоровенным канатом. Никогда такого не видел. Отец подбежал и начал стрелять. Не в кабана – тот уже задыхался. И тут до меня дошло, что мы встретили огромного боа, напавшего на кабана. Представь себе его силу. Отец потратил несколько выстрелов, прежде чем боа обмяк. Но кабан был уже мертв – его задушили. Это, конечно, удача – нам досталась и змея и кабан.
Гилбер замолчал и, не отрывая глаз от костра, потянулся за сигаретой. Табачный дымок несмело заструился наверх: «Жаль, что больше нет таких змей: они показывали, где наше место».
