Шустрый норвежский корабль PolarGirl (по русской версии — «Полярная девка») с группой любопытствующих европейцев уткнулся в причал Баренцбурга — крупнейшего российского поселка на землях Шпицбергена. Ступаю на трап в числе первых и сразу направляюсь в сторону ждущего гида, который показывает заезжим туристам островок советского строительства коммунизма. Иначе как «назад во времени, в СССР» иностранцы посещение Баренцбурга не воспринимают. Правда, столь уверенно европейцы здесь себя не ведут, но даже такое мое поведение не позволяет гиду предположить, что я – из России. Вплоть до первого «здравствуйте» — самостоятельных российских путешественников баренцбуржцы видят не чаще, чем два-три раза за год.
В водах Исфьорда. Темное пятнышко в центре — кит. Жаль ближе снять не удалось.
В капитанской рубке «Полярной девки».
На первый взгляд в поселке все очень прилично: крепкие дома, теплоцентраль, спорткомплекс с бассейном, наполненным морской водой, большая столовая, прозванная «Хилтон», православная часовня в память погибших в авиакатастрофе в 1996 году, школа, детский сад, стадион. На единственной улице — новые скамейки и кое-где снующий народ. Не иначе как все на угледобыче. Реальность же, как обычно, оказывается существенно хуже: шахта стоит уже год – произошло возгорание, два человека погибло. Пожар потушить не удалось и потому затопили всю шахту. Морской водой, разумеется. Уже год откачивают. Вода, конечно, разъела все оборудование. Понятно, что при таких раскладах угледобыча здесь – сверхубыточна. Но «Арктикуголь» такое положение, по-видимому, вполне устраивает. Зачем развивать новые направления деятельности на Шпицбергене, если государство платит?
Хочется есть. Но в Баренцбурге человеку без электронной карты «Арктикугля» еды невозможно купить. Да и не только еды – ничего. Абсолютно. Даже если у тебя полные карманы разнообразных валют.
Впрочем, понятия «продуктовый магазин» — тоже нет. Всем, что касается провианта заведует столовая (тот самый «Хилтон»). Здесь и поешь и с собою возьмешь. А с карточки денежку спишут. Если, конечно, карточка есть. Цены как при коммунизме: первое 15-20 рублей, второе 25-30, чай с лимоном и сахаром – три. На пятьдесят рублей можно нормально поесть. Вот только рубли здесь фигурируют лишь номинально. Их к оплате не примут – ибо норвежская территория. В советское время вместо карточек Арктикуголь делал жетоны, эквивалентные рублям. А когда развалился Союз – решили сделать новые. Но кто-то, как обычно, протормозил и пропустил надпись «Российская Федерация» на жетонах. Норвежцы, конечно, подняли скандал. Пришлось всю партию отправить на переплавку, хотя, говорят, чуток жетонов осталось – жуткий нумизматический раритет.
Кроны, кстати, тоже у вас не возьмут – ибо российский поселок. Впрочем, в баре для иностранцев (пожалуй, самое доходное место сейчас в Баренцбурге) и в отеле для них же кроны хождение имеют. Цены такие, что я лучше два дня не поем. Наши работяги в сии заведения и не заходят.
Российский поселок вблизи.
Меня накормили ребята-океанологи по своим карточкам. Еда, кстати, достойная. Но, говорят, такое здесь не всё и не всегда. Полярной зимой танкеры ходят реже и в столовке готовят не пойми из чего. Пиво, кстати, всегда на год просрочено. Приходит-то оно свежим, но к новой партии не прикоснуться, пока не оприходуют старую. Но шахтерам и такое пиво идет: более крепких напитков сюда специально не возят, а отпахав 12 часов в забое — и не такое сжуешь и зальешь.
После еды жизнь кажется чуточку краше. Позвонил, на радостях, домой – где это сделать, как не в Баренцбурге? Ведь тут стоит вышка Мегафона и звонок в Москву — без роуминга и стоит 3,5 рубля за минуту. Специально выяснил это перед отъездом. Из Лонгийра так не позвонишь – разоришься в момент. Роуминг у норвежцев, как и всё – заоблачно дорог.
Наш мужик и на угле ракету может запульнуть.
Герб Баренцбурга на одном из зданий.Только не спрашивайте, что курил автор — я тоже такое хочу.
Зашел в хозяйственный магазин (он тут, конечно, один). Цены так умиляют, что купил бы все, даже если не надо. Лежит потрясающий фотоальбом на 240 страниц формата А3, специального выпуска – днем с огнем не найдешь. Стоит… 200 рублей. Глазам своим не верю. И ведь – не купишь! Полчаса искал способы обойти эту систему – выручил какой-то мужик, заглянувший в магазин.
— У тебя есть 200 рублей?
— Ну, конечно же, есть!
— Давай мне, а я по карте возьму тебе книгу.
О, аллилуйя! Взял бы еще и полярный комбинезон за… 1200 рублей (подобный в Москве стоит раз в 20 дороже), но рублей больше нет. Даже не думал, что они пригодятся.
Шахтеры (сплошь все с Украины) даже на такой коммунизм не ведутся. Они полгода отрабатывают за дорогу и проживание, а вторые полгода – работают на себя. После чего их выпроваживают на материк. Зарплата – в районе 40 тысяч рублей в месяц. Как за такие деньги горбатиться в эдаких условиях – мне решительно непонятно.
Говорят, когда совсем было тяжко после развала Союза, норвежцы организовали гуманитарную помощь: мебель всякую, кое-какую одежду. Так, руководство за это стало брать с работяг деньги! Норвежцы как узнали об этом – всю гуманитарку прикрыли. Конечно, правдивость истории я проверить уже не могу, но, почему-то, удивления она не вызывает.
На берегу Гренфьорда в Баренцбурге.
