Собака, как и любое другое животное Тибета — существо особенное. Когда человек понимает, что в следующей жизни он не застрахован от того, чтобы стать бродячим псом, то и обращение к животному — другое. Нет, никакой специальной еды на блюдечке и особого обхождения не видно: подкармливают только щенков, взрослые же собаки, как правило, находят пропитание сами. Но нет ни ошейников, ни цепей. Да и щенят вряд ли топят по рождению. И совсем не по причине высокой естественной смертности…
Довольно забавно держать на руках щенка тибетской породы. А порода тут одна — другие собаки не водятся. Не знаю почему: высоко, наверно. Маленькое создание, на две трети объема состоящее из шерсти с колотящимся сердцем на 200 ударов в минуту. Шерсть, кстати, при линьке, вычесывают и вяжут носки и пояса: весьма помогает от ревматических болей.
Днем псы просто лежат вповалку, лениво провожая глазами прохожих. Впрочем, ради предложенного куска еды, разумеется, встанут. И даже побегут. А вот ночью эти мирные пёсики собираются в стаи голов в 20-30 и грызут все, что движется. А что не движется — то двигают и грызут. Тибетцы на ночь настоятельно не рекомендуют выходить за пределы огороженного двора караван-сарая. Ворота запираются напрочь, на каменных стенах забора — стекла разбитых бутылок. Не от людей: тут все свои…
Если же нужно обязательно выйти — вооружаются палками и не идут в одиночку. Хотя, говорят, и это не спасает от нападений. В последнее время нашли оригинальный выход: идут с горящим налобным фонариком, что на светодиодах. И собаки, почему-то, не пристают. Видать считают за инопланетянина.
В городах, особенно в Лхасе, китайская часть населения держит шавочек в привычном нам антураже: на шлейках, в ошейничках, с вычесанным брюшком и собачьим кормом. Именно шавочки и именно в ошейничках. Обязательно с бантиками и бирюльками. Эта тяга китайцев к собачьей гламуризации, с показным вычесыванием специальными гребешками прямо на улицах, вызывает изумление у европейцев похлеще, чем вид бывшего дворца Далай-ламы.
