Матриархат Тибета — совершенно особенная вещь, далеко отстоящая от европейских представлений о данном предмете и еще дальше — от феминизма. Вы не увидите здесь мужика, работающего на кухне, равно как и женщину — копающейся во внутренностях шайтан-машины. На феминисток, косящих под мужчин тибетская женщина посмотрит, в лучшем случае, с недоумением. В худшем — с брезгливостью.
Наследие матриархата выражается в передаче имущества по женской линии и в родовой форме построения общества, где вместе с моногамией преспокойно уживается и многоженство и многомужество. Кстати, именно по этой причине проституция в Тибете отсутствует как класс. По сему любителям экстремального секса делать здесь нечего. Равно как и в Непале, но там — по религиозным соображениям.
Вообще, веками устоявшийся порядок ведения дел привел к четкому распределению ролей по линии мужчина-женщина. И надо сказать, это смотрится весьма органично, хотя и удивительно для стороннего наблюдателя. Я уже писал, что в роли носильщика с нами на коре была женщина. Вашей первой мыслью было, естественно: «Как? Женщина таскает тяжести?» Да — женщина. Да — таскает. Нет — не тяжести. Просто у нас с тибетцами разные понятия об этом: для них двадцатикилограммовый рюкзак — женская сумочка. Тяжести здесь таскают мужчины. А женщины — переносят груз. И делают это куда аккуратней мужчин. Если вы почитаете дневники высокогорных экспедиций (да взять хоть наше восхождение на Эверест в 1982 году), то обратите внимание, что все мало-мальски ценные и хрупкие вещи (к примеру, киноаппаратуру) доверяли нести только женщинам. И это — достойная работа, которую не так-то просто получить. В день начала коры перед нашей гостиницей собралась половина обитателей Дарчена, чтобы предложить свои услуги по переноске. То бишь — поработать портером. Надо ли говорить, что большая часть из них — женщины? Потому как мужчины — на пастбищах или в разъездах. А 80 юаней (10 долларов) в день за перенос того, что и так таскаешь ежедневно — очень приличные деньги, на которые потом можно кормить семью. Особенно, если учесть, что кору, по-первости, проходят за дня три-четыре, а платишь независимо от того: сидишь ты целый день на месте, втыкая на Кайлас, или корячишься по перевалам.
К слову сказать, в нашем случае на кору было также запланировано четыре дня, хотя мы прошли её за два и еще сутки провели в монастыре Дрилапуг Гомпа. При этом Питсу — наша женщина-портер, пока мы сидели в монастыре, помогала по хозяйству, таская воду с ближайшей речки. Её никто об этом не просил — это само собой разумеющееся. Когда же вечером третьего дня стало ясно, что мы можем закончить кору сегодня, а не откладывать прохождение последних 10 километров на завтра — Питсу стала уговаривать не торопиться, ссылаясь на усталость. Когда же я объяснил, что, все равно, заплачу ей как за четыре дня, независимо от того придем мы в Дарчен сегодня или завтра — усталость её резко прошла. Еще бы — она выигрывает целый день, за который, быть может, успеет переделать еще кучу всего. А вы говорите — тяжести…
Наш портер перед подъемом на перевал Дромла.
