I
— Сколько всего идти? 25? 28?
— Пусть будет 28.
— Много ты знаешь!
— Ровно столько, сколько и ты. Мы ж одно целое.
— Мда… Дожил, сам с собой разговариваю.
— Мысленно. Только мысленно, а не вслух. Кстати, у нас, похоже, шея подгорела.
— Да? Черт! Крем в рюкзаке.
— Ну и как мы его мазать по спине будем?
— Придумаем что-нибудь…
— Вон смотри: за тем холмом — кемпинг.
— Ответь! С тобой скаут разговаривает.
— Хм, а я думал, опять… я.
— Отлично! Сколько еще?
— Пара километров.
— Ну, вот видишь, я же говорил — 28.
II
Вот и домики. Прям у обрыва. Последние шаги — отдачей в ушах. Сажусь на чурбак эвкалипта и снимаю рюкзак. Окрики в доме, народ выходит встречать. Скаут кивает в мою сторону и говорит кратко: «Доктор«. Народ уважительно смотрит.
Я ковыряю рюкзак в поисках солнцезащитного крема. Шея, и вправду, болит. Нашел. Рядом — черная девчонка лет двадцати. Открываю тюбик и протягиваю ей: «Помоги мне«. Она не понимает. Поддеваю пальцем чуток крема и провожу по шее. Поняла. Давит крем на руку и едва-едва касается кожи.
— Не боись. Я белый, но не сахарный. Не растаю.
Скаут, смеясь, переводит. Все ржут. Девчонка прижала мою голову к себе и, уже без опаски, втирает крем в шею.
— Аммасигенале! Девчонка смутилась. Видать не часто доводится слышать благодарность от чужака на родном языке.
III
— Сколько тебе лет, доктор? — старшой дед присел рядом, небрежно бросив автомат на колени.
— Скоро 36.
— Да ты сын мне!
— Пусть будет так.
— А дети есть?
— Есть. Двое. Девочки.
Достаю ксерокопию паспорта — показать фотографии детей. Старик берет, чтоб рассмотреть поближе, и целует бумагу: «Красивые дети. Хорошо«. И, окликая жену: «Сделай нам кофе — мы выпьем за внуков«.
Народ садится в кружок. Аромат кофе ощущается кожей.
— За твоих детей.
Я добавляю: «За наших детей«.
— Аммасигенале. Правильно говоришь.
Я пробую кофе. Божественный вкус. Остается глоток и что-то внутри меня знает, как надо делать: ладонь опускается вниз и струйка кофе льется на землю. Эфиопы согласно кивают.
— Да, — дед сжимает мое плечо. «Это — очень хорошо«. Я, почему-то, вспомнил священный Кайлас в столь далеком отсюда Тибете…
